Церковь в зоне - не в законе

27 марта 2004 года

- Мы, конечно, будем выяснять, но вообще-то история выглядит неправдоподобно. Сейчас ведь везде такое внимание уделяется религии, правам верующих, - не поверили в пресс-службе Управления исполнения наказания Минюста РФ по РТ, когда я попросила проверить сигнал о ЧП в 18-й колонии (УЭ 148/18)... Выяснить обещали не раньше следующей недели - на этой российская система УИН справляет свое 125-летие. Ну а организовать поездку корреспондента "ВК" в колонию (редакция направила соответствующую просьбу на имя начальника УИН) удастся, видимо, еще позже...

- К нам тоже обратились родственники заключенных, пожаловались на действия администрации, - сообщил пресс-секретарь Казанской епархии Русской православной церкви Александр Павлов. - Я адресовал их к отцу Николаю, который посещал эту колонию, чтобы он разобрался в ситуации...

- Информация у вас верная. Все так и есть. Церковь в 18-й колонии разорили на прошлой неделе, - подтвердил священник Никольского кафедрального собора Николай Тимофеев.

По словам отца Николая, церковь на территории колонии начали строить в 97-м. Еще раньше состоялось какое-то совместное заседание руководства МВД РТ с религиозными деятелями, на котором решили закрепить за каждым исправительным учреждением духовного наставника. Тимофеева закрепили за 2-й и 18-й колониями. И тогдашний начальник УЭ 148/18 сам предложил "закрепленным" православному священнику и муфтию не ограничиваться обустройством молельных комнат, а построить на территории колонии церковь и мечеть. Выделил для этого участок.
Со строительством мечети что-то не заладилось, а вот часовню (по нормам так называют церковь без алтаря) построить удалось, правда, не так быстро, как хотелось. Администрация УЭ, хотя и "благословила" строительство, материально помочь не смогла.

- Я сам искал спонсоров, - вспоминает священник Николай Тимофеев - Церкви помогали нам стройматериалами, частные лица жертвовали средства. Строили сами заключенные. Работали с удовольствием, за семь лет одни успели освободиться, другие попасть в колонию, а строительство продолжалось. Среди заключенных оказалось столько мастеровых ребят! Плотники замечательные, один художник полтора года расписывал стены. В результате часовня у нас получилась просто красавица - первая в татарстанских колониях. Когда комиссии по линии минюста приезжали, восхищались. На Пасху мы планировали ее освятить и торжественно открыть... Но и до официального открытия часовня не пустовала - заключенные молились, приходили за религиозной литературой. Всего заключенных в колонии около тысячи, среди них немало православных.

За время, пока строили часовню, в колонии успели смениться четыре начальника. Проблемы начали возникать с третьим - предшественником нынешнего. Администрация колонии неожиданно заметила, что церквушку-то выстроили в неположенном месте - за "территорией безопасности", за "охранкой", за дежуркой. Администрация стала примечать, что зэки проявляют повышенный интерес к церкви - дружно строят ее, украшают, дружно просятся помолиться. Прикинули, что бы это могло значить - а вдруг заключенным, пока они ходят на молитву, бросают с улицы наркотики?

Но если предшественник только еще прикидывал, то недавно назначенный начальником Вячеслав Приступа сразу не поверил, что зэки могут в массовом порядке тянуться к Богу - уж такие прямо все и верующие. Сразу решил, что церковь, стоящая вне усиленно охраняемой территории, таит в себе опасность. А опасности надо устранять немедленно!

- Но ведь не мы выбирали это место, нам его предложила прежняя администрация колонии, - заметил отец Николай. - И с тогдашним начальником колонии мы подписали договор о том, что администрация исправительного учреждения обязуется не использовать построенное нами помещение ни под какие другие цели, кроме культовых. Я допускал, что нынешняя администрация может опечатать, закрыть часовню, пока не решит для себя вопрос с обеспечением дисциплины, но я не мог и представить, что ее могут вот так, разорить... Я не думаю, что церковь может стать источником беспорядков. Церковь никогда не была помехой доброму и светлому.

Священник Николай Тимофеев решил для себя, что если администрация колонии не одумается ("Они совершили большую ошибку перед Богом и людьми, но, наверное, они это скоро поймут и исправят ее"), то он не будет больше посещать 18-ю колонию - видеть поруганную часовню, в которой разместился дисциплинарный отдел, слишком тяжело. Беспокоясь о своих подопечных (треть заключенных колонии - ВИЧ-инфицированные), отец Николай уже договорился с другим священником, чтобы тот проводил службы в колонии, для этого вместо часовни администрация учреждения предоставила православным молельную комнату в подвале.

Уже после случившегося зэки-"авторитеты" пытались спросить у гражданина начальника по-хорошему: зачем же вы так? Но начальник объясняться с зэками не захотел. Сказано же: не положено! Ну а по-плохому, хотя душа, конечно, болит и горит, зэкам с начальством никак нельзя - враз лишат возможности условно-досрочного освобождения, добавят сроки, вызовут спецназ...
В Управлении Казанской епархии РПЦ не спешат делать заявлений по поводу происшедшего: надо сначала разобраться, получить подтверждение, все хорошенько проверить... То ли действительно разбираются, то ли в очередной раз заняли позицию: "Христос терпел и нам велел". Правда, эта позиция - один из главных постулатов православия. И критика его неуместна.
Ольга МАЧНЕВА, "Вечерняя Казань"